300 центнеров пшеницы с гектара.
Фантастика или реальность?

Юрий Иванович Слащинин сегодня известен в России как последовательный пропагандист органического земледелия на его современном этапе с учетом самых последних достижений мировой науки и практики.

На его авторитетное мнение ссылаются ученые, хотя ни по образованию, ни по роду деятельности он к земледельческой науке никакого отношения еще 11 лет назад не имел. Экономист по образования, журналист и писатель по роду деятельности, Юрий Иванович до 1991 г. достиг много – выпустил в свет несколько повестей и романов, по службе продвинулся до должности главного редактора журнала «Экономика и жизнь». И жить ему бы дальше, пожиная плоды карьеры, но однажды все перевернулось. И поворотным пунктом в резком изменении судьбы стала встреча с Петром Матвеевичем Пономаревым, народным опытником, который вознамерился доказать, что урожай в 300 центнеров пшеницы с гектара реален и в наше время. И доказал это на своих приусадебных 4-х сотках. И вот в начале с ним, а потом и с сотнями народных опытников России Юрий Иванович уже 11 лет доказывает необходимость перехода на новую систему земледелия. Выпускал газеты «Жизнь земная», «Разумное земледелие», писал письма вначале в партийные органы, а позже и в новые российские, в т.ч. Президенту и в Правительство, выступил на слушаниях в Госдуме по продовольственной безопасности России. Пока тщетно.

Хотя, как на это посмотреть. Год от года растет число его сторонников, в том числе и в нашем крае. Думаем, что земледельцам Приморья будет не только интересно, но и полезно узнать, как элементы новой системы земледелия работали на крохотном приусадебном участке ветерана войны П.М. Пономарева и что они в конце концов дали.

На фото:
Петр Матвеевич
Пономарев

– А ПОЧЕМУ тебя это удивляет? – спрашивает меня народный опытник Петр Матвеевич Пономарев. Он выложил передо мной кусты пшеницы, предложил считать колосья, зерна, и пока я разглядывал их, говорил страстно, напористо:

– Еще задолго до новой эры жители междуречья Тигра и Евфрата получали по 25-35 тонн ячменя с гектара своих полей, удобренных илом и речными микроорганизмами разновидности дафний. Так почему же мы, с нашей наукой, химией, техникой, получаем меньше?

Да, я не верил, что в наше время, сейчас можно получать пшеницы по 300 центнеров с гектара. Слишком крепко отпечаталось в памяти, что средняя урожайность зерновых по стране составляет двадцать центнеров с гектара. Правда, в передовых хозяйствах Кубани получают по 50 центнеров и более зерна с гектара. На всякий случай заглядываю в книгу «Достижения науки и практики в растениеводстве» под редакцией академика ВАСХНИЛ И.С. Шатилова и вычитываю, что на сортоучастках академиков П.П. Лукьяненко и и В.Н. Ремесло получают урожаи зерна сорта «Аврора» по 85,5, сорта «Кавказ» – 92,2, сорта «Мироновская юбилейная» – по 100 центнеров с гектара. Все это убеждает, что в перспективе мы сможем получать урожаи пшеницы по 100 центнеров с гектара. Но 300?

– А ты считай, – предлагает Пономарев. – Шелуши колосья и считай: сколько зерна, сколько колосьев на кусте?..

Петр Матвеевич живет в Ташкенте, по улице Астрономической, дом № 29. Ему, скоро восемьдесят.

Он воевал, множество раз был ранен и осколки в теле сейчас еще тревожат его. С 1948 года работал в Госплане УзССР, а после выхода на пенсию, как говорится, с головой ушел в любимое дело – селекцию пшеницы и ячменя. Расчистил двор, разбил его на опытнические делянки. Но почему занялся зерном?

– Да потому, что хлеб – всему голова! Потому, что мало еще получаем мы зерна с наших полей, – говорит он страстно, как юноша взволнованно.

А я тем временем шелушу колосья, считаю, взвешиваю: в колосе 64 зерна, вес их – 4,2 грамма. Не верится, что такое может быть! Тереблю новые колосья, опять пересчитываю, взвешиваю зерна... И вновь перепроверяю свои познания, заглядываю в книгу А.А. Корнилова «Биологические основы высоких урожаев зерновых культур», где на странице 71 приведены показатели структуры озимой пшеницы сорта «Украинка» на сортоучастках госсортсети. Там показано, что при урожайности 50,2 центнера с гектара вес зерен колоса составляет 1,1 грамма. А у Пономарева почти в четыре раза больше!

А вот еще повод для удивления. Обычно пшеничный куст состоит из 2-4 стеблей с колосом. А у сортов пшеницы Пономарева каждый куст имеет 25-30 стеблей. И если в каждом колосе пусть по 3 грамма зерна, а на квадратном метре 36 кустов, то сколько же получится?..

– Три килограмма зерна с каждого квадратного метра, – подсказывает Пономарев.– В пересчете на гектар это и будет 300 центнеров.

– Значит, весь секрет в кусте?..

– И в кусте... – поправляет Пономарев. – Но куст тоже не новинка на земле. Одно зернышко может произвести свыше семидесяти стеблей с колосьями до восьмидесяти зерен в каждом. В середине прошлого века майор Галет вывел ячмень на сто десять стеблей. Так что теоретически можно получать урожай по 5-6 тысяч центнеров зерна с гектара. Но сейчас это нереально. А вот получать урожай новых кустистых пшениц и ячменя по 200-300 центнеров с гектара – реально уже сейчас не только на делянках, но и в поле. Так в чем же секрет высоких урожаев Пономарева? Что из его опытов можно и нужно взять на вооружение нашим растениеводам?

Прежде всего – новые кустистые сорта. Взяв за основу дореволюционный сорт пшеницы «Белотурка», Пономарев вывел путем отбора и целенаправленной изменчивости сорт «Белая остистая», который дает от 2,8 до 3,2 килограмма зерна на квадратный метр делянки. На базе старого сорта «Египетка» тем же методом выведена «Красная безостая», дающая урожайность от 2,5 до 2,8 килограмма на квадратный метр. Среднеазиатский сорт ячменя «Унумли-арпа» послужил базой новому сорту ячменя промышленного с урожайностью от 1,8 до 2,2 килограмма на квадратный метр.

– А почему взяты старые, широко распространенные сорта?

– Именно поэтому... Они меньше вырождаются, лучше сохраняют свои наследственные признаки.

Точкой отсчета раздумий Пономарева стала, казалось бы, общеизвестная истина: растение формирует в себе такое количество органического вещества, которое соответствует количеству поглощенной солнечной энергии.

Вот как говорил об этом К.А. Тимирязев в своем труде «Солнце, жизнь и хлорофилл»: «Мы можем доставить растению сколько угодно удобрений, сколько угодно воды, можем, пожалуй, оберегать его от холода в теплицах, можем ускорить круговорот углекислоты, но не получим органического вещества более того количества, которое соответствует количеству солнечной энергии, получаемой растением от солнца».

Специалистам известно и то, что на квадратный метр хлебного поля приходится солнечной энергии от 900 до 1000 ватт, а используется растением до одного процента. Отсюда возникает задача повысить КПД фотосинтеза, который полностью зависит от площади листовой поверхности растений. Чем больше эта площадь, тем больше хлорофилла, ассимилирующего углеводы, тем выше уровень урожайности зерновых культур.

Учитывая все это, Пономарев направил развитие кустистых сортов на увеличение листовой поверхности. Уверенность в правильности избранного пути подтверждали свидетельства исторических памятников, приведенные в книге С.Н. Крамера «История начинается в Шумере». Там сказано, что при высеве на поливном гектаре (в пересчете с шумерского) 120 килограммов зерна земледельцы междуречья получали урожай «Сам-200», а в урожайные годы «Сам-300». И секрет столь высоких урожаев был не только в плодородном иле и кустистых сортах, но и в том, что «листья на пшенице и ячмене, – по свидетельству отца истории Геродота, – имели четыре пальца в ширину».

Измеряю листья пшеницы сортов Пономарева – два пальца свободно укладываются на их поверхности. Этого достаточно, чтобы получать листовую поверхность на гектаре в 200-240 тысяч квадратных метров, тогда как официальной наукой принята за оптимальную норма листовой поверхности в размере 50-60 тысяч квадратных метров на гектар. А на колхозных полях она значительно меньше.

Однако вывести новые сорта оказалось для Пономарева половиной дела.

Многочисленные опыты показывали, что его новым разновидностям кустистой пшеницы и ячменя нужна новая агротехника, обеспечивающая получение сверхвысоких урожаев. И поиск опять от общеизвестного. Например, в растениях откладывается столько углерода, сколько его поступает в виде углекислоты. Для формирования невысоких урожаев проблем с углеродом нет. Но как быть, когда надо получать по 200-300 центнеров зерна с гектара? И родилась мысль использовать в качестве углеродистого удобрения... уголь. Недорогой бурый уголь содержит в себе набор органических веществ, крайне необходимых растениям. Например, в тонне ангренского угля содержится: углерода – 720-760 килограммов, водорода – 40-50, кислорода – 190-200, азота 15-17 килограммов, серы – 2-3 килограмма и ряд важных для жизни растений микроэлементов. Перемолотый в пыль уголь вносится в почву, где он успешно перерабатывается микробами, превращается ими в питательную среду для растений.

Но растениям нужен не только углерод. Для своего построения и формирования урожая они берут и «выносят» из почвы множество химических веществ. Пополнить их запасы в почве должны органические и минеральные удобрения. К сожалению, не всегда удается это сделать из-за нехватки удобрений. Учитывая огромную роль агрофона для увеличения урожайности сельхозкультур, наши ученые тем не менее рекомендуют норму питания растений ниже предельного уровня. Более того, в этих нормах не учитываются затраты на питание бактерий, беспозвоночных и других животных организмов почвы и надпочвы. А ведь на гектаре хлебного поля только биомасса бактерий составляет 15-20 тонн. Это живой вес 50 голов крупного рогатого скота. Кормить эти полезные бактерии и беспозвоночных так же необходимо, как и растения, потому что они дают необходимые ферменты и аминокислоты, без которых нельзя получить белковые вещества. Академик В.И. Вернадский писал: «Человек никогда не интересуется всем живым веществом почвы. Так, для злаков не принимают во внимание их корней; следовало бы в последнем случае удвоить общую органическую массу. Никогда не принимают во внимание мир микробов и животных почв и надпочв. Оставляемое им без внимания количество жизни, наверное, не меньше органического вещества, которым человек пользуется для своих нужд; оно по крайней мере того же порядка, вероятно, гораздо большего». Фактически все живые организмы почвы и подпочвы, как и зеленые растения, потребляют «тот же азот, тот же фосфор, ту же серу и переводят их в неусвояемое зелеными растениями органическое вещество своих тел». И Пономарев считает, что, вложив в землю минимум, не надейся получить максимум. Он стоит за максимальное внесение удобрений.

По агротехнике Пономарева, создается двухслойная структура почвы. Верхний слой глубиной 10-12 сантиметров обеспечивает жизнь аэробных бактерий, а нижний слой – анаэробных. С этой целью первый слой делается пористым за счет внесения в почву рубленой соломы, навоза или опилок. Трубочки соломы улучшают аэрацию верхнего слоя. Для этих же целей можно использовать и рубленый камыш.

В общем, формирование структуры почвы, по Пономареву, сводится к следующему: сразу же после уборки озимой пшеницы на поле разбрасывается навоз в смеси с лигнитным углем в размолотом виде, рубленая солома, и все это перепахивается на глубину 10-15 сантиметров, а потом поле заливают водой из расчета 500-600 кубометров на гектар. В середине сентября (в Узбекистане) поле заливается второй раз по той же норме. Все это дает возможность очень быстро развиваться аэробам, и в почвенном слое накапливается от двух до трех процентов гумуса. В предпочвенную пахоту в начале второй половины октября вносятся по норме аммиачная селитра, суперфосфат и, в зависимости от надобности, известь в необходимом количестве. Пашется поле на глубину 18-20 сантиметров с полуоборотом пласта для перемещения накопленного гумуса к месту расположения корневой системы.

– А как быть, если почва плохая? Оставить паровать?

– Нет плохой почвы, – возмутился Пономарев. – Есть плохие хозяева!.. А пары – расточительство. Смею так утверждать, потому что многие земледельцы оправдывают свое нерадение именно ссылками на «плохие» почвы. Но вот вам пример: Голландия, Дания и Бельгия отвоевывают землю у моря, почвы у них – песчаные, а урожайность – завидуют все. А ведь дело в том, что эти пески они усиленно удобряют. Значит, и нам надо не держать пустующие поля под паром, а удобрять их, повышать плодородие почвы.

– Но чем?.. Нет у нас, как у древних шумеров, речного ила. А химическая промышленность пока не может обеспечить нас в достатке минеральными удобрениями. Может быть, рано нам говорить о сверхурожаях? Слишком дорогая получается агротехника, не по карману нам.

– Дело не в дороговизне. Кому-то, может быть, и дороговато покажется, а кому-то очень дешево, потому что получат зерно по своей цене, значительно превышающей сумму вложений. У нас уже есть очень много крепких колхозов и совхозов, которые, без сомнения, захотят получать сверхурожаи, если поймут, что это возможно. А вот тут-то как раз – в психологическом барьере – все трудности. Беда в том, что современные земледельцы привыкли довольствоваться малыми урожаями – 20-30-50 центнеров с гектара, это всем привычно. А цифра 300 – пугает. Сейчас важно убедить людей, что можем мы получать сверхвысокие урожаи, если будем вкладывать в землю те же сверхвысокие нормы удобрений. На первых порах у нас есть многое из того, чем можно питать почву – камыш, опилки, обрезки виноградных лоз, листва садов – все, что росло на земле, должно возвращаться в землю и тем самым питать ее.

– Тогда еще один вопрос, Петр Матвеевич. А надо ли достигать столь дорогим путем сверхурожаев? Вот в Индии, насколько мне помнится, решили зерновую проблему не кустистыми сортами, а наоборот, за счет низкорослых. Они не полегают, сеют их гуще и собирают повышенные урожаи.

– Убедительный пример, – говорит он, смеясь. – Была урожайность семь центнеров с гектара, а стала четырнадцать. Разве это много?

– Но народ получил хлеб.

– Не спорю. С точки зрения решений хозяйственных проблем, это прекрасно и поучительно. Но надо же идти дальше. И Индии, и всем странам надо искать пути максимального увеличения урожайности, чтобы засевать полей меньше, а получать зерна больше, а освободившиеся площади отдать под сады, виноградники, огороды. Проблема снабжения человечества овощами и фруктами стоит второй за проблемой обеспечения хлебом. А максимальный урожай не получишь за счет низкорослых сортов. Тут действуют законы природы. Нельзя от козы надаивать молока по ведру, как от коровы. Так же и растениям нужна определенная масса, чтобы давать оптимальный урожай. Все органы живых организмов, в том числе и растений, развиваются в строго пропорциональном соответствии с естественной конституцией.

В системе Пономарева есть много других интересных, а главное – полезных предложений. Размеры статьи не позволяют изложить их. Но в любом случае необходимо ответить на вопрос: а как показали себя его кустистые сорта пшеницы в условиях хозяйственного эксперимента?

Получено ли по 300 центнеров зерна с гектара на обычных полях?

Для полной ясности сразу оговоримся, что сортам Пономарева нужны не обычные поля, а возделанные по его агротехнике, максимально удобренные. И выращивание пшеницы должно вестись на поливе. На таких полях и на поливе сорта Пономарева не испытывались.

Попытка проверить их была в 1975 году на сортоучастке Среднеазиатской опытной станции ВИР. Однако из-за организационных «неувязок» (то нет трактора, то культиватора и т. д.) закладка опытных посевов на площади 0,5 гектара заняла вместо двух-трех дней 45 дней. В результате оптимальный срок сева был отодвинут на 40 дней. Вместо четырех поливов был проведен только один Имелись и другие «недоработки», которые исключают чистоту эксперимента. В конечном счете сорта Пономарева не превысили 37 центнеров с гектара. Но обратите внимание на такой факт. Сейчас мы высеваем 1,8-2 центнера на гектар и получаем на поливе 40 центнеров. Это – «Сам-20». У Пономарева взяли на посев 1450 граммов семян, а получили 196 килограммов зерна. А это – «Сам-135».

Так урожайны сорта Пономарева или нет, если даже в экстремальных условиях они в семь раз превосходят районированные сорта? Здесь еще одно достоинство кустистых сортов: из одного их зерна вырастет несколько полновесных колосьев, а потому требуется меньше посевного материала. Экономию подсчитать нетрудно, используя приведенные цифры.

Сейчас Пономарев ищет колхоз или совхоз, который бы проверил его сорта в хозяйственных условиях, и продолжает свою опытническую работу на делянках, разбитых во дворе. Труд опытника должен получить свое логическое завершение. Видимо, Министерству сельского хозяйства УзССР, его управлению науки надо помочь Пономареву размножить его сорта, проверить, как следует по закону, и дать им «путевку» на колхозные и совхозные поля. Это тем более важно, когда республика взяла на себя обязательство за пятилетку удвоить производство зерна. Надо помочь отработать предлагаемую им агротехнику получения сверхурожаев – сделать все необходимое для широкого применения в сельском хозяйстве результатов многолетнего опытнического труда Человека, который свершил его для людей. И сказать ему за это большое спасибо.

Ю. СЛАЩИНИН.

(Публикация 1991 года. Журнал «Экономика и жизнь № 11).